Причины роста интереса к перьевым ручкам

Перьевую ручку не следует считать диковиной из прошлого. Продажи этих пишущих инструментов в последнее время значительно выросли. В прошлом году Amazon.com отмечал настоящий бум заказов на перьевые ручки.

Ошибаются те, кто думает, что перьевые ручки «вымирают» в школе, хотя надо отметить, что сейчас в основном используют чернильные картриджи, а не чернила из банки – как раньше. В Германии, Франции, Англии перьевые ручки часто рекомендованы к использованию в школе. В Германии, например, обязательное использование перьевой ручки в начальной школе закреплено федеральными законами. В Англии дети в начальной школе сначала осваивают навык письма с помощью карандаша, а затем получают «лицензию» на использование в классе чернильной ручки. Молодежь, судя по всему, отдает предпочтение ручкам Parker и Lamy. Lamy особенно любят за их живой дизайн и превосходную инженерию – эти ручки, как Volkswagen Golf в мире пишущих инструментов.

В арсенале Стефена Робинсона шесть перьевых ручек. Среди них есть пара Lamy с разными перьями – он считает, что «ручечный» энтузиаст всегда должен иметь выбор ширины пера. А сами ручки он называет «рабочими лошадками» - так часто он ими пишет.

У многих все еще есть предубеждение перед перьевыми ручками – они помнят кляксы и перемазанные чернилами пальцы. Но дизайн и устройство современных ручек настолько сейчас изменились, что они никогда не текут, даже во время перелета на самолете.

Трудно объяснить рост интереса к перьевым ручкам, в то время, когда люди все меньше пишут от руки. Наверное, это реакция на то, что мы так много времени проводим перед компьютером. Иногда хочется погрузиться в кресло с блокнотом и ручкой с широким пером, заправленной чернилами ясного синего цвета, или дерзкими красными – все эти приготовления действуют очень успокаивающе после многодневного бдения перед экраном компьютера. Да и заправлять ручку чернилами это такое же удовольствие, как начищать ботинки из хорошей кожи. В этом есть какое-то физическое чувство обладания чем-то долговечным.

Стефен Робинсон (Stephen Robinson) The Spectator, 28.03.2015